Текст песни Анарион - Охота на птиц

Слышен гомон окрестный и колокольный набат.
Наверху старой башни, где гулко поют ветра,
Двое, схожи лицом и статью. Постарше брат,
В легкий плащ меховой кутается сестра.

Избегая людей, сторонясь охот и пиров,
Каждый день эти двое тайно идут сюда,
Чтобы вместе, уйдя за заросший осокой ров,
Говорить о своем и смотреть, как течет вода.

"Коль тебя увезут, не смогу больше жить ни дня,
Если выскочка-рыцарь любовь заберет у меня.
Я уеду за тысячу лиг, но забыть не смогу
Темный траур волос и холодную нежность губ."

Отвечала она: "Не кричит сова на заре,
И нельзя жениться тебе на своей сестре.
Ведь от нас с проклятьем тогда отвернется родня.
Но ты помни меня, помни меня."

"Быстроногие кони, любовь моя, ночь в седле -
И рассвет застанет нас на иной земле.
Надо только рискнуть," - и они спускаются вниз,
А в закатном пламени мечется стая птиц.

Лис уходит оврагом, и волк поджимает хвост -
Собиралась охота из многих баронских гнезд.
Лес пылает от факелов, и, не удержан никем,
Впереди скачет старый рыцарь с мечом в руке.

Хоть быстры беглецы, но уйти им надежды нет -
Остроухая гончая стая признала след,
И жестоким огнем разгорелись глаза седоков,
Хрип дыхания слышен да перезвон подков.

"Рано наши соседи чуют удачный лов.
Слышу лай вдалеке - то пустили по следу псов.
Так что к озеру правь коня - может, переплывем.
Ну, а если нет, то вдвоем останемся в нем."

"Говорят, что в полях росистых спокоен сон,
Мы не вспомним себя, и нам там не будет имен.
Наши души уйдут, ничего не храня,
Но ты помни меня, помни меня".

Пахнет сыростью воздух, добыча почти в руках,
Но смотри - обрывается след в густых тростниках,
И в запале охотники гонят в воду коней.
Звезды скрылись над озером, стало еще темней.

Слез с коня предводитель, тяжелая боль в груди.
Не нашлось никого, кто бы встал на его пути.
И стеснились сердца в ожидании: быть беде.
И кричал старый лорд, утопая по грудь в воде:

"Сын и дочь, вы ушли от суда, но в своем пути
От проклятья отцовского вам никуда не уйти.
Вы забыли законы, желая решать самим,
Вам отныне не быть людьми, вам не быть людьми.

Я отдал бы вас смерти, но жизни вас не отдам.
Воронье или лебеди станут роднею вам.
Сын, леса да развалины будут твоим дворцом,
Дочь, никто никогда не вспомнит твое лицо".

Год прошел с той охоты, но ходит по селам молва:
Дескать, тут не без эльфов и не без колдовства,
Что совсем постарел наш барон, что не держит границ,
И издал указ, запретивший охоту на птиц.

“Говорят, что в полях росистых спокоен сон.
Мы не вспомним себя, и нам там не будет имен.
Наши души уйдут, ничего не храня,
Но ты помни меня, помни меня...”